Триумф блицкрига - Страница 76

Манштейн явно перестраховывался, но вот как отнесется к таким мерам Сталин? Наличие сорока дивизий германской армии, за спиной которых может появиться еще столько же в самые ближайшие три-четыре недели, прошедших бои во Франции и победивших, — это если не напугает, то наверняка насторожит Кремль.

Но и не принять такие меры рискованно, но уже для него самого. Если Гальдер договорился с Манштейном, чего в принципе не могло быть, то как поступит эта «сладкая парочка», когда он не примет их предостережений?! А если генералы решат, что он предает интересы рейха? От неприятного холодка, мимолетно пробежавшего по спине, Андрею стало зябко, и он непроизвольно передернул плечами.

Но с другой стороны, не лучше ли довериться профессионалам, ибо обрушившиеся девятым валом дела настолько изматывали, что Родионов трижды проклял фюрерскую должность. Да он тут впахивать, как папа Карло, не намерен! Пусть у этих немцев голова болит! А чуть не так пойдет, то можно им Риббентропа дать схавать и на него все ошибки свалить. Или Сталину скальп нерадивого рейхсминистра отдать? Нацист ведь законченный, повешен по приговору международного трибунала. А если того… Опередить немного по времени и раньше эту меру принять?

— Хорошо, Манштейн, делайте как сочтете нужным. Я не ущемляю вашей инициативы, лишь бы она вела к позитивному результату. И согласуйте все мероприятия с Герингом и Браухичем!

Лангр

Генерал Гудериан отдыхал, удобно расположившись на стуле. Из окна столовой для французских офицеров открывался прекрасный вид на живописные окрестности — так хорошо, природа в разгаре самого жаркого летнего месяца. Июнь — благословенная пора!

Однако любовался генерал природой недолго, война брала свое. Тревожил его растянувшийся левый фланг, где наступал 4-й танковый корпус.

Французы полностью осознали катастрофичность создавшегося для них положения, ведь целая танковая группа, семь германских дивизий, вышла в глубокий тыл оборонительной полосы неприступных фортов и дотов столь красочно разрекламированной «линии Мажино».

Генерал усмехнулся — миллиардные вложения в рукотворные сооружения оказались бездумным и напрасным швырянием денег, на которые французы могли спокойно удвоить свой танковый и авиационный парк.

— И что?! Много вам помогли эти укрепления?! — злорадно прошептал «Шнелле-Хайнц», устало торжествуя.

Что толку сидеть в бетонных фортах, которые атаковать немцы и не пытались, — к чему напрасно губить людей, ведь в рейхе слишком хорошо помнили кошмар позиционной бойни прошлой войны.

Французский генштаб допустил чудовищный просчет, понадеявшись на эти укрепления. Только два десятка дивизий, засевших там, могли бы переломить ход боев во Фландрии.

Но разве в головы парижским стратегам мог прийти один из принципов блицкрига — максимально ослабить второстепенные направления ради нанесения главного удара сокрушительной силы? «Бить так бить, и хорошенько», — так он любил сам говорить своим офицерам, растолковывая им суть танковой войны.

Концентрация средств есть аксиома военного дела, для которого смертельно опасно цепляние за устаревшие догмы, ибо новое оружие и техника меняют тактику, а та, в свою очередь, и коренной уклад вооруженных сил и военной мысли. А пренебрежение этим всегда приводит к расплате, горькую чашу которой испивают сейчас французские стратеги.

Навстречу глубоко прорвавшейся танковой группе они бросили последние резервы — 3-ю кирасирскую, 3-ю Африканскую и 6-ю колониальную пехотные дивизии, — которые были просто смяты его танками. Тысячи усталых французских солдат захвачены в плен — они были полностью измотаны целым месяцем бесконечных поражений.

И только сейчас, когда для его панцер-дивизий остался один рывок до близкой швейцарской границы, французы начали снимать свежие дивизии с «линии Мажино» и выдвигать ему навстречу, стремясь прикрыть расползающийся, как гнилая ткань, фронт.

Поздно спохватились! Все эти дивизии, которые бросят в бой поодиночке, будут сметены — чего стоят еще не обстрелянные солдаты перед его закаленными танкистами, что победоносно прошли польскую и фландрскую кампании.

— Генералы всегда готовятся к прежней войне!

Гудериан прошептал известное изречение и усмехнулся, ведь оно как нельзя кстати подходило к французским генералам. И к немецким тоже — если шесть лет назад он не растряс бы это болото, обратив внимание Гитлера на танки и на те новые принципы войны, которые они диктуют.

— Это то, что мне нужно! — генерал повторил слова фюрера, сказанные им тогда.

Ну что ж, он не ошибся. Пусть этот ефрейтор не имеет фундаментальной военной подготовки, но он умен и схватывает нужные вещи на лету. И фюрер назначит его командующим панцерваффе, в этом Гудериан не сомневался — ведь французская кампания завершалась блестящей, немыслимой победой, настоящим триумфом блицкрига, «молниеносной войны», над разработкой которой он так долго и плодотворно работал.

Таллин

...

«Эстонцы проводят усиленную военную подготовку. Проведена тайная мобилизация офицеров запаса и рядовых. Таллинская дивизия переброшена в казармы, что недалеко от Балтийского порта. Таллинская и Вильяндинская эстонские дивизии имеют своей задачей отрезать две наши группы, расположенные в Гапсале и Палдиски».

Советский полпред Никитин оторвался от листка бумаги, на котором он писал срочное сообщение в Москву, самому товарищу Молотову. Однако требовалось сгустить информацию, дабы показать, в какой тяжелый момент времени он честно находится на своем посту, несмотря ни на какие угрозы.